НАМ 35 ЛЕТ     НОВОСТИ     E_MAIL

ГЛАВНАЯ  /   НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ / СБОНИК РАБОТ УЧЕНИКОВ

МАКСИМОВА ОЛЬГА Отлучение Льва Толстого от церкви В 1901 году Лев Николаевич Толстой был отлучен от православной церкви. В определении Священного Синода говорится, что он в прельщении гордого ума своею восстал на Господа и явно перед всеми отрекся от церкви православной и других людей совращает с пути истинного. Несмотря на заявления самого Толстого о том, что данное постановление неосновательно, неправдиво, содержит в себе клевету и. вообще, очень нехорошо, в действительности отлучать его было за что. Невозможно же было спокойно пропустить мимо его утверждения. что все церковные таинства есть не что иное, как приёмы колдовства и гипнотизации, а все молитвы - заклинания, И что учение церкви - теоретически вредная и коварная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства скрывающее совершенно весь смысл христианского учения. На всё это можно было бы не обращать внимания если бы он просто организовал какую-нибудь свою самостоятельную секту ( за это его бы никто отлучать не стал, как не отлучают от православной христианской церкви представителей других религий и сект: они просто сами по себе и всё ), он-то утверждал свою принадлежность к христианству и, мало того, - говорил, что только его понимание верно. Надо заметить по меньшей мере некоторую странность такого христианства, потому как христианин вообще, по определению, - это человек, во-первых, признающий Ветхий и Новый Завет ( Толстой Ветхого Завета не признавал ) и, что главное, считающий Иисуса Христа Богом, воплотившимся в человека, но Лев Николаевич и с этим был не согласен, говоря, что Иисус был лишь обычным человеком и только. Толстой старательно пытался изобличить « ложное церковное христианство» и утвердить « истинное его понимание » - Критики велась с позиции « здравого смысла », в который Лев Николаевич свято верил ( что, кстати, ему очень мешало на протяжении всей его жизни ). От церковного вероучения требовалось, чтобы оно отвечало злементарным законам рассудка. А поскольку этого не было и быть не могло, Толстой с триумфом ниспровергал его. Ещё в юности Лев Николаевич сделал в своём дневнике следующую запись: «Разговор о божественном и вере навёл меня на великую громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта -основание новой религии, соответствующей развитию человечества. религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле ». А сильно позже, когда ему было уже около пятидесяти лет. когда он, мучимый вопросом «есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью ? » чуть было не пришел к самоубийству, потому как в науке он уже разочаровался, пессимистическая философия, которой он придерживался раньше, ответа не давала и вела в тупик, ещё меньше можно было рассчитывать на общественные идеалы, ибо, если не знать, зачем всё это, сами идеалы разлетаются в дым ; тогда он вдруг осознал, что « разумное знание » бессильно разрешить его вопрос. И Толстой вынужден был признать, что именно вера наполняет жизнь смыслом. « Вера есть сила жизни. Если человек живёт, то он во что-нибудь верит, Если бы он не верил - что для чего-нибудь надо жить, то он бы не жил ». Итак, вера была принята как единственное решение. Однако с немалыми оговорками. Толстой желал, чтобы это было христианство. Но получилось нечто иное, своё, самодельное.... Итак, Предание Церкви. её философия, её символика, ветхозаветная часть Библии были отменены. Оставалось только Евангелие. Хотя сам Лев Толстой часто говорил, что не хочет толковать его и даже запретил бы такое толкование, в своём переводе Евангелия он откровенно насилует текст, выбрасывая из него всё, что не совпадает с его собственными идеями, прямо искажая смысл написанного. Так как он оставил в Евангелие в основном только притчи и прочие нравственные речи Христа, читать толстовский перевод необыкновенно поучительно, но не более того. Получился обыкновенный сборник умных высказываний. Иисус был для Толстого только моралистом. В своём трактате он писал, что учение Христа имеет самый простой, ясный, практический смысл: Христос учит не делать глупостей. В этом состоит всем доступный смысл учения. Иисус говорит: не сердись, не считай никого ниже себя - это глупо. Будешь сердится, обижать людей - тебе же будет хуже Ещё он говорит: не обещайся никому ни в чём, а то заставят делать глупости и злодейства. Ещё говорит: не плати злом за зло, а то зло вернётся на тебя ещё злее, чем прежде. Если будешь считать людей врагами, то и они буду считать тебя врагом - тебе же будет хуже. Итак, не делай всех этих глупостей и тебе будет лучше. « Учение Христа говорит Толстой - есть учение о сыне человеческом, общем всем людям, то есть об общем всем людям стремлении к благу и об общем всем людям разуме, освещающем человека в этом мире.... Прежде и после Христа говорили то же самое: то, что в человеке живёт божественный свет, сошедший с неба, и этот свет есть разум - и что ему одному надо служить и в нём одном искать благо. » Всё это мало похоже на Евангелие и тем белее на Христианство Нового Завета в целом, больше на религии Дальнего Востока Толстой остается глухим к центральному провозвестию Евангелия. Христианство было для него одним из учений, ценность которого лишь в этических принципах, которые роднят его с другими религиями, Поэтому-то личность Христа оказывалась в его глазах чем-то второстепенным. Лев Николаевич требовал механического перенесения нравственных заповедей, обращённых к личности, на весь общественный порядок. А полной аналогии здесь быть не может. Заповедь Иисуса « не судите » относится отнюдь не к юриспруденции, как утверждал Толстой, отвергавший суд, а к мыслям и чувствам личности, к осуждению как нравственному акту. Судопроизводство же имеет дело в основном с последствиями нравственного зла, проявления которых вынужденно пресекать. Что же касается войны, то любой христианин признавал её злом, однако, именно с нравственной точки зрения было бы грехом оставить беззащитных во власти насильника. Поэтому I Церковь не отказывает воинам в благословении, Как бы то ни было указанные здесь темы остаются спорными. даже если и не покидать почвы христианства, его центральной веры. Поэтому именно в нравственной проповеди Толстого следует искать наиболее ценные, непреходящие элементы его учения. Лев Толстой сам сознавал в целом неясность и двусмысленность своей «теологии». Это едва ли случайно. Неудача Толстого лишь доказывает, что религии искусственно не создаются. Не потому ли он, вопреки своему тайному замыслу открещивался от «толстовства» и продолжал твердить, что проповедует не своё учение, а Евангелие? Здесь кроется основная причина конфликта Толстого с Церковью, его отлучения Синодом: он не только ожесточённо, оскорбительно, забыв об элементарном такте, писал о таинствах церкви, о её учении С надо заметить, что подобное поведение противоречит утвержденной им же позиции непротивления, но он ещё и утверждал, что является христианином, что только его взгляд на понимание христианства истинен. Хотя Толстой в своём ответе Синоду и обрушился на синодальное определение, он всё же вынужден был честно признать его правоту. « То, что я отрёкся от церкви, называющей себя православной - это совершенно справедливо» - писал он Иными словами, Толстой подтверждал, что Синод лишь констатирует реальное положение вещей. Толстовское христианство - совсем не христианства, толстовские идеалы почти плоски, но мало кто ещё сделал столько, сколько сделал Толстой для острой постановки религиозного вопроса как вопроса всей человеческой жизни и для возрождения христианства. С потрясающей мощью разоблачил он ложь, лицемерие и неправду. разъедающие историческое христианство ( очень метко Лев Николаевич указал на огромное множество грехов имеющих место быть в современном православии ). Отношение Толстого к Христу не только ложно, но ему совсем почт чуждо ощущение личности Христа. Он верит не в Христа, а лишь в его заповеди. Но Лев Николаевич по требовал от « христианского мира », чтобы к заповедям Христа отнеслись наконец серьезно, увидели в них закон жизни, а не прекрасные утопии, пригодные лишь для неба. Трагедия Толстого - это трагедия человека, не избавившегося от гипноза рассудочности, от рационализма. Но несмотря на это, его религиозно-философские писания могут нас многому научить, Лев Толстой напомнил человеку, что он живет недостойной, унизительной, извращенной, суетной жизнью, что народы и государства, называющие себя христианскими, отодвинули на задний план нечто исключительно важное в Евангелии. Пусть религия Толстого объективно не может быть отождествлений с религией Евангелия ; остаётся бесспорным вывод, к которому он пришёл, пережив внутренний кризис, Этот вывод гласит: жить без веры нельзя, а вера есть подлинная основа нравственности… Максимова Ольга – ученица 10 класса гимназии № 1517 Руководитель: Кулаков А.Е. – учитель истории гимназии №1517

Страница оптимизирована для просмотра в браузерах пятого поколения и выше с разрешением экрана 800х600.